Театральная компания ЗМ

Пресса

22 мая 2017

«Для нас это больше чем спектакль»

Виктор Борзенко | Интернет-издание «Teatral-online»

Три вечера подряд в Тель-Авиве Вахтанговский театр играл премьеру нынешнего сезона – спектакль Римаса Туминаса «Царь Эдип». Этой постановкой в Израиле открылся уже десятый по счету театральный фестиваль «Гешер».

Впереди будет много событий, из российских постановок в конце мая и начале июня Театр наций сыграет «Гамлет | Коллаж» (афиши с Евгением Мироновым украшают фасад театра), но с первых же дней стало понятно: вахтанговцы задали планку всему фестивалю.

После спектакля к Евгению Князеву подошла группа зрителей:

– Вы нас простите, что мы немного не так аплодировали.

– В каком смысле? – переспросил актер.

– Мы должны были стоять и рукоплескать вам, но мы не могли. Мы ошарашены тем, что увидели. Чувства переполняют. Это необыкновенная постановка. Спасибо вам, что вы приехали и привезли нам настоящее. Не поделку, не комедию положений, а драму.

Театр «Гешер», где проходит фестиваль, расположен в самом начале района Яффо. Некогда это был античный портовый город. Теперь – район Тель-Авива. Самый древний и, пожалуй, наиболее интересный. Извилистые каменные улочки возвышаются над портом, огибают древний маяк. После прогулки Евгений Князев поделился с «Театралом» впечатлениями:

– Само ощущение приближенности к святому месту многое дает. Я бродил по Яффо. Городу огромное количество лет. Он был основан еще до рождества Христова. А позже стал очень важным пунктом для всех паломников. Именно сюда приплывали они на кораблях, сходили на песчаный берег и каменистую набережную. Я стоял в порту – пытался представить, как это было. Наверняка садились на верблюдов, лошадей и ослов, а самые верующие опускались на колени, чтобы совершить дальнейший путь в Иерусалим – к гробу Господню, чтобы поклониться этим местам. И ты понимаешь, какая это святыня, где ты сейчас находишься.

Старожилы рассказывают, что на месте театра прежде располагалась билетная касса. Транспортная связь отразилась и в его названии: «гешер» в переводе с иврита – мост. Название многозначительное: здесь и связь культур, и нить времен, и международное сотрудничество…

– Конечно, мы счастливы, что уже семь лет наш фестиваль дружит с театром и фестивалем «Гешер», – сказала в день открытия гендиректор «Золотой маски» Мария Ревякина. – И благодаря поддержке министерств культуры обеих стран нам удается привозить на международный фестиваль «Гешер» замечательные российские спектакли. Мы очень рады, что сотрудничество развивается.

Эти слова Мария Ревякина произнесла в зрительном зале перед началом «Царя Эдипа». В последующие дни сарафанное радио добавило рекламы: публика стояла вдоль стен, сидела на ступеньках, а на улице подходила к артистам.

– Я вчера была на вашем спектакле. Спасибо! – сказала девушка Виктору Добронравову, играющему заглавную роль.

– И как вам?

– К нам часто российские театры приезжают, но такой постановки я еще не видела. До слёз!

Между тем ни одни гастроли не обходятся без риска, технических сложностей или срочных замен. На сей раз «Царь Эдип» – спектакль, который едва разменял второй десяток показов – сопровождался дебютами. На премьере в греческом Эпидавре, а чуть позже – в Москве дочерей царя играли гречанки. Однако их плотная занятость в местных театрах помешала поехать на гастроли в Израиль, и потому Римас Туминас сделал замену. В Тель-Авиве девочек сыграли Татьяна Полосина и Мария Бердинских. Сыграли впервые, без предварительных репетиций в Москве.

– Волнуетесь? – задаю вопрос Марии в день первого спектакля.

– Да нет. Роли ведь небольшие. Без слов. Сейчас приедем в театр – порепетируем.

И действительно, актрисы работают быстро: с легкостью проходят свои сцены от начала и до конца. По замыслу сценографа Адомаса Яцовскиса, рок, неизбежность беды, нависшей над Фивами, олицетворяет огромная ржавая труба на заднике сцены. В финале она покатится на зрительный зал, как бы ни пытались дочери Эдипа остановить ее своими хрупкими ручками. И всегда эта сцена производит запоминающийся эффект: пышущая клубами дыма труба зависает в нескольких сантиметрах над партером. А дальше – спускается занавес. Правда, в театре «Гешер» подмостки расположены не на столь большом возвышении, как в Театре Вахтанова (да и размеры сцены немного скромнее), но все равно публика выходит потрясенная.

– Здесь так устроена сцена, что, отыграв, я могу понаблюдать за зрителями в партере, – говорит Евгений Князев, у которого в «Царе Эдипе» роль провидца. – И хочу сказать, что публика, конечно, разная. Одни понимают русский язык, другие смотрят постановку благодаря субтитрам. Но неизбежно происходит одно: общечеловеческая боль объединяет.

Для нас это больше чем спектакль. Миссия. Такое указание и людям, которые пришли сегодня в театр, и нам самим, что надо жить праведно. А праведно это что значит? По заповедям. А заповеди вот отсюда и идут – со святой земли. Накладывает ли это отпечаток на спектакль? Не знаю. Наверное. Потому что каждый спектакль подпитывается человеком. Тобою. Ты сегодня играешь, и эта наполненность твоя будет так или иначе передаваться другим. Мне сегодня, например, не хотелось ни в чем обвинять своего провидца. Просто хотелось сказать царю, что ты заблуждаешься, но если хочешь узнать правду – на, узнай ее. Только она будет слишком жестока для тебя. «Тебя родит и сгубит этот день». Я ему это сказал. А что случится? Вот сейчас мы сидим за кулисами. Действие продолжается без меня. Но я запустил механизм.

Спектакли Театра Вахтангова фестиваль «Гешер» привозит не в первый раз. На «Царя Эдипа» билеты стоили в среднем 300 шекелей (4700 рублей). Почти как в Москве.

– Наверное, это очень сложно привозить спектакль и не остаться в минусе? – задаю вопрос генеральному продюсеру «Гешера» Роману Квентеру (уроженец Москвы, в 1987 году он окончил ГИТИС, курс Петра Фоменко).

– Конечно, мы ведь не возим коммерческие проекты. Мы не возим «три стула». А чтобы привезти качественный спектакль, затраты требуются колоссальные, поскольку едет множество человек, значительные суммы уходят на транспортировку декораций. Но и в минусе мы не можем остаться: все-таки мы театр.

– Как же удается в таком случае привозить столь масштабные проекты?

– Здесь многое зависит от государства и от директоров театров. Например, наш муниципалитет пообещал, что если и в следующем году у фестиваля будет не меньше 30-ти мероприятий, то тогда он поможет нам деньгами. А в нынешнем году значительную лепту внесло российское Министерство культуры, поддержав проект «Золотая маска в Израиле». Вопрос денег и больше ничего. Не у всех российских театров есть такая возможность. Но все-таки мы стараемся регулярно их приглашать. Театр Маяковского, например, приезжал два раза. Они привозили «На чемоданах» Ханоха Левина и «Цену» Артура Миллера. А потом был «Бердичев» Фридриха Горенштейна и «Русский роман» Марюса Ивашкявичюса. С «Маяковкой» мы вообще сделали обмен: привозили в Москву «Гадибук», а они к нам – «Русский роман». Были спектакли «Мастерской Фоменко». Но всякий раз это новые трудности и за десять лет фестиваля ничего легче не стало.

Театр Вахтангова за последние годы совершил настоящее мировое турне: он часто ездит на гастроли и принимает участие в фестивалях. Вот и 19 мая, когда в Тель-Авиве шел «Царь Эдип», на другом берегу Средиземного моря – на Кипре Юлия Рутберг и Андрей Ильин играли спектакль «Крик лангусты». А по возвращении в Москву – у артистов новый фронт работы.

– Вам легко удается после длительных перелетов настраиваться на рабочий лад? – задаю вопрос Виктору Добронравову. – Наверное, как-то особо просчитывается актерская занятость, чтобы оставалась пара дней для отдыха?

– Нет, не всегда. Например, однажды мы были на гастролях в Грузии с «Онегиным». Утром я завтракал в Тбилиси, а вечером уже играл Отелло в Москве. Так получилось. Это производственная необходимость. Аналогичный случай был и на гастролях в Екатеринбурге. Весь день мы летели, а вечером я играл уже в Москве.

– Это очень тяжело? Перелеты, как известно, изматывают.
– Ну да, непросто. Хотя мне чисто по-актерски сложнее в течение дня перестроиться с одной режиссерской стилистики – на другую. Например, так было, когда мы с Юрием Бутусовым репетировали «Бег». Это наш любимый спектакль и он, кстати, очень нравится Римасу Туминасу, но их режиссерский темперамент разный. И, помнится, днем мы репетировали «Бег», а вечером на «Онегине» у всех была паника. Потому что внутренний ритм «Бега» в десять раз быстрее, чем у «Евгения Онегина». Мне казалось, что в сцене с брусничной водой («Скажи, которая Татьяна?») всё сыграл за три секунды. А у меня еще впереди три минуты сценического времени. Что делать? Внешне ты спокоен, но внутри клокочет все. Паника была страшная.

– Но ведь и закалку это дает хорошую?
– Да, черта профессии, так и должно быть. Вот и сейчас мы вернемся в Москву, и 28 мая я буду играть Онегина, 29-го – Флоридора в «Мадемуазель Нитуш», а 30 и 31-го – Эдипа. Стилистика везде разная. Но как настроить внутренние актерские струны - зависит только от тебя.

Интервью с Виктором Добронравовым читайте в одном из ближайших выпусков «Театрала»

оригинальный адрес статьи