Театральная компания ЗМ
Модест Мусоргский

Хованщина

Музыкальный театр им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко, Москва
Премия «Золотая Маска» 2016г. - «Лучший спектакль в опере»
Номинация на Премию - «Лучшая мужская роль»
народная музыкальная драма в 5-ти действиях



Либретто: Модест Мусоргский

Редакция и оркестровка: Дмитрий Шостакович

Завершение оперы: Владимир Кобекин



Музыкальный руководитель и дирижер: Александр Лазарев

Режиссер: Александр Титель

Художник: Владимир Арефьев

Художник по свету: Дамир Исмагилов

Художник по костюмам: Мария Данилова

Хореограф: Лариса Александрова

Главный хормейстер: Станислав Лыков



Артисты: Дмитрий Ульянов, Денис Макаров, Ксения Дудникова, Нажмиддин Мавлянов, Николай Ерохин, Антон Зараев, Валерий Микицкий, Ирина Ващенко, Елена Гусева, Дмитрий Полкопин, Дмитрий Кондратков, Владимир Свистов, Максим Осокин, Михаил Головушкин, Сергей Николаев, Дарья Терехова



Нотный материал предоставлен издательством DSCH



Продолжительность 3 ч. 30 мин.
Возрастная категория 12+

Думаю, для Запада «Хованщина» – это все же экзотика, некоторое суммарное представление какой-то части Европы о России и живущих в ней людях. Я не уверен, что проблематика «Хованщины» может быть актуальной для какой-то другой страны. Могут быть совпадения, но все-таки это специфически русская история. Россия – большая страна, в любом случае занимающая видное место в политике, культуре. Обойти ее, не обращать на нее внимания, нельзя. Может быть, поэтому в разных точках планеты откликаются на российские события. Но у нас с Европой много различий в культуре власти и во взаимоотношениях общества и власти. В самом организме общества, в социальной активности этого общества. Одним словом, там это ставят, потому что для них это яркая страница чужой и чуждой для них истории, а у нас не ставят по причине того, что этот материал требует не только мужества от зрителей, но также мощного музыкантского, певческого, актерского усилия – не только эстетического, но и душевного. Это делается не для развлечения.

Оперы Мусоргского вообще стоят особняком во всей мировой музыке. «Хованщина» и «Борис Годунов» написаны «кровью сердца». Замечательной музыки много, но такого нет больше ни у кого. Это опера, отражающая народное самосознание, взгляд человека изнутри на самого себя. Никто не видел своей страны так, как Гоголь и Мусоргский. Это невероятный объем возмущения, негодования и любви одновременно.

Александр Титель, интервью журналу «Музыкальная жизнь»




«Хованщина» Тителя продолжает линию, заявленную спектаклем «Война и мир» 2012 года, и представляет собой мощную и, как ни странно для «Хованщины», компактную ораториальную драму, где главный герой – хор, а самые важные сцены – массовые.

Вслед за прокофьевским спектаклем опера Мусоргского предъявлена в еще более аскетичном – до пустынности – оформлении. В ней также есть знаковый для «Войны и мира» прием, когда хор словно прямо обращается к публике, буквально глаза в глаза, и в зале горит свет. И как в прокофьевских сценах, Титель опять изобретательно и выразительно манипулирует массовкой – играет планами, плотностями, видимыми и незаметными линиями, движениями групп, иллюзиями глубины и надвигающейся близости. Хор у Тителя не масса, но и не пестрое множество персонажей. Здесь каждый полностью идентичен собственному соседу, разница только в групповых ролях. Но и набор этих ролей небезграничен, весь диапазон – от смелости умереть вместе, сражаясь за правду, до готовности коллективно сгинуть без боя. И если у Прокофьева народ сплотился и победил, то в «Хованщине» он обнялся и умер в тонко и трепетно, без пламени поставленной последней сцене самосожжения. Оба сюжета решены с одинаковой убедительностью.

Режиссер ставит оперу не об одном только стрелецком бунте. Он, следуя негласному историческому правилу видеть в премьерах «Хованщины» знак переломного времени, памятник жертвам и обвинение в адрес тех или иных злодеев, ставит оперу об актуальности самой «Хованщины», намекая на узнаваемость героев и ситуаций.

Спектакль Тителя – цельный манифест безвинной жертвенности хорового героя, спасительной идентичности профилей и времен. Народ – всегда заложник чужих манипуляций. А кто не народ – чужой. Как неразличимы конкретные лица в хоровых группах, так же тщательно распределена и вина между персонажами драмы – ее степень уже не установить.

Могучий, едва не торжественный гимн образу народа не был бы так убедителен, если бы не выдающийся музыкальный строй спектакля. Он не столько аккомпанирует, сколько ведет за собой и добавляет концепции коллективного страдания и жертвы много звенящих героических обертонов.

Музыка звучит в тителевском спектакле с ударной силой аргумента, не знающего возражений, с грохотом уходя в черноту финала, в немую пропасть открытой структуры, в горечь безнадежности.

газета «Коммерсант»



Участник Международного театрального фестиваля «Сезон Станиславского».