Театральная компания ЗМ

Гамлет|Коллаж

Театр Наций, Москва
Номинации на Премию «Золотая Маска» 2015г. - «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по костюмам», «Лучшая мужская роль» (Евгений Миронов)
по пьесе Уильяма Шекспира

Перевод: Михаил Лозинский, Борис Пастернак

Режиссер: Робер Лепаж
Художник-сценограф: Карл Фийон
Художник по костюмам: Франсуа Сен-Обен
Музыка и звук: Жозуэ Бокаж
Видеохудожник: Лионель Арну

Все роли исполняет Евгений Миронов

В спектакле участвует Владимир Малюгин

Продолжительность 2 ч. 15 мин.
Возрастная категория 16+
Этот коллаж появился на свет в результате моих долгих размышлений и бесед с охваченным энтузиазмом русским актером. Мы мечтали узнать друг у друга нечто новое о современной актерской игре, о новых способах рассказать историю, о Шекспире. И я должен признаться, что на протяжении всего процесса постановки был восхищен работой моего главного партнера, и не могу не склонить свою голову в знак уважения перед проявлением такой смелости, актерской щедрости и истинного таланта.
Робер Лепаж
Название «Гамлет|Коллаж» – наклейка скорее обманчивая, чем проясняющая суть. Коллажности почти нет ни в сюжете (пересказанном сжато, но линейно и внятно), ни в визуальном решении. Коллаж – открытая структура, в ней может быть много постороннего, случайного, мусорного. А «Гамлет» Лепажа замкнут сам на себя, герметичен, лабораторно стерилен, в нем нет ничего, кроме собственно «Гамлета». Ни времени, ни места; лишь конструкция, подвешенная в пустоте. «Гамлет» Лепажа состоит из ловушек ума. Это не коллаж, а калейдоскоп. Механическая игрушка, с помощью которой задаются вопросы, неразрешимые в научной картине мира. Пьеса Шекспира здесь – головоломка (буквально: Гамлет-актер сходит с ума, пытаясь разобрать и собрать, как кубик Рубика, свою историю, свои отношения со смертью и с игрой).
газета «Ведомости»
В начале перед нами открывается «бездна, звезд полна». В ней неведомо на чем висит плоский квадрат. Он приходит в движение и оказывается кубом, похожим на некий космический аппарат из фильма-фэнтези или, быть может, на образ нашей планеты, затерянной в бесконечности космоса. Кажется, что куб ни к чему не прикреплен, висит в пустоте и управляется какой-то тайной силой. Он вращается, повертываясь разными гранями, в нем распахиваются и с гулким грохотом захлопываются двери, открываются какие-то люки, отверстия, откуда выползают разные предметы вплоть до зеркала или умывальника. Робер Лепаж и его команда творят на наших глазах ошеломляющие метаморфозы. Сложнейшая компьютерная техника и одновременно что-то, напоминающее детский калейдоскоп, в котором волшебно меняются картинки.

Однако перед нами не новейший гаджет, не экспонат выставки достижений Силиконовой долины, но предельно сжатое, сгущенное пространство трагедии, куда вмещено, втиснуто все действие и где теснятся ее персонажи. Трагедия не нуждается в физических размерах: она мучится клаустрофобией и в космической беспредельности, объем и размах трагического искусства зависят вовсе не от числа квадратных и кубических метров, оно сосредоточено на предметах существенных.

А может быть, Гамлета уже нет в живых, и перед нами встают тягостные образы его смертного сна. Герой знает теперь, «какие сны в том смертном сне приснятся».

Кажется, Гамлет разыгрывает перед собой – и перед нами – историю своей жизни. Вся эта череда видений не столько предстает перед его умственным взором – он сам ее и творит, чохом играя всех или, вернее, становясь ими.

Миронов играет Гамлета и всех прочих персонажей шекспировской трагедии с обычной своей отточенной виртуозностью и почти пугающим жаром самоотдачи. Им владеет то, что поэт как раз применительно к актерам назвал «бешенством риска». Он одержим великолепной актерской жадностью: кажется, он сам готов превратиться не только во всех героев пьесы, но во все на свете, душой и телом преобразиться в иное существо или предмет, стать вот тем стулом, вот этим полом или стеной, да чем угодно – всем миром, наконец.

Миронов сыграл в «Гамлете» трагическую историю, одинаково взывающую ко всем временам, включая наше собственное. Историю страшного одиночества человека, заброшенного во вселенскую беспредельность, одиночества узника в суетливой толпе призраков, созданных усилием его смятенной души, отчаянного одиночества испуганного мальчика, который, подобно юным героям Достоевского, отказывается принять созданный Богом мир.

интернет-издание «Colta»





Беда в том, что, перечитав тома шекспироведов и пересмотрев все фильмы, открывая в давно знакомом тексте новые смыслы, этот принц-хипстер так и не нашел для себя выхода. Вот, собственно, это и есть главное, о чем на сей раз рассказывает Лепаж: о современном человеке, научившемся преодолевать земное тяготение, но так и не смогшем приручить судьбу.

газета «Коммерсант»