Театральная компания ЗМ
Александр Маноцков

Чаадский

Театр «Геликон-опера», Москва
Премия «Золотая Маска» 2018 г. – «Лучшая работа режиссера» Номинации на Премию «Золотая Маска» 2018 г. – «Лучший спектакль в опере», «Лучшая работа дирижера», «Лучшая работа композитора», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по костюмам»
Режиссер-постановщик и художник по костюмам: Кирилл Серебренников
Режиссер: Денис Азаров
Автор идеи: Павел Каплевич
Дирижер-постановщик: Феликс Коробов
Художник-постановщик: Алексей Трегубов
Режиссер по пластике: Евгений Кулагин
Ассистент художника по костюмам: Тамара Эшба
Художник по свету: Оскарс Паулиньш

Артисты: Михаил Никаноров, Александр Киселев, Ольга Спицына, Дмитрий Янковский, Анна Гречишкина, Елена Ионова, Вадим Летунов, Богдан Мотрук, Георгий Екимов, Анатолий Пономарев, Иван Лукин, Татьяна Башмакова, Анна Змеева, Ольга Мелкумова, Наталья Фаттахова, Ангелина Зацепина, Ольга Депутатова

Продолжительность 1 ч. 30 мин.
Возрастная категория 18+
Мир Чаадского – это не мир сумасшедшего. Самое большое отчаяние чувствуется от невозможности отстоять те ценности, те мысли, те идеи, которые тебе кажутся принципиальными, важными, сущностными, основополагающими, а все вокруг, сговорившись, считают, что все – ровно наоборот… Исторический опыт доказывает, что часто бывают правы единицы, а массы терпят сокрушительное историческое фиаско. Мне кажется, это очень важное человеческое и гражданское высказывание о том, что сейчас происходит в России с человеком определенных взглядов, определенного направления мысли, сознания, это слепок наших сегодняшних настроений, чувств, сомнений. «Чаадский» – очень русская, очень московская история. Есть два мира: мир успешных, богатых людей, живущих в хороших домах, в прекрасных условиях, занимающихся своими спа-процедурами, милыми любовными интригами, одетых по последней моде. И есть другой мир людей, живущих в грязной земле. Они, как атланты, держат поверхность, по которой в белых шикарных костюмах счастливо ходят успешные и богатые. Мы часто забываем, из чего состоит наша удобная жизнь, и за чей счет мы счастливы, успешны, улыбчивы и рады. Но господин Чаадский, господин Чаадаев и господин Грибоедов напомнят нам об этом.
Кирилл Серебренников
Мой Чаадский – синтезированный персонаж. В комедии «Горе от ума» не только сам Грибоедов был прототипом своего героя – автор имел в виду и Петра Яковлевича Чаадаева. И этот анекдот, что человека сочли сумасшедшим, взят из жизни: Чаадаева объявили сумасшедшим, когда он написал свои «Философические письма». Но мы использовали и другие литературные первоисточники – последний монолог из «Записок сумасшедшего» Гоголя, персидскую поэзию. Для меня огромное значение имел роман «Смерть Вазир-Мухтара» Юрия Тынянова. В нем присутствует важнейший мотив: человек из душной, давящей со всех сторон чиновно-служебной действительности вырывается в совершенно другую жизнь, выскакивает, как в форточку, и… гибнет. А Чаадский, мой персонаж, сходит с ума. Он действительно сходит с ума, но этого никто не понимает, и сумасшедшим его объявляют по совершенно другому поводу.
Александр Маноцков
Музыка Маноцкова – увлекательная смесь барочных и раннеклассических оперных реагентов с русской камерно-вокальной лирикой, суфийской традицией и постминимализмом широкого спектра действия. Маноцков в «Чаадском» снова предстает одним из немногих российских авторов, исследующих русскую музыкальную традицию и одновременно далеких от рутинного консерватизма и размягчения интеллектуальной подоплеки музыки. Способ смешения Маноцков выбирает не коллажный, но химический. Все стилистические вещества растворены и, вступая друг с другом в реакцию, образуют пластичный и гибкий, уникальный по звуковому составу, хрупкий и строгий по речевой выразительности, обаятельно певучий материал, из которого строится мир «Чаадского» и весь его волшебно-сатирический минимализм.
Либретто оперы не занимается осовремениванием классики, оно только аранжирует неприкосновенные тексты Грибоедова и Чаадаева таким образом, чтобы слова звучали так, будто написаны здесь и сейчас. И от того, как точно, прозаично и страшно выглядит весь этот аккуратно выставленный на обозрение безрадостный хронотоп, смешно и жутко одновременно.
То обстоятельство, что макабр поднят над сценой на специальных платформах и держится в буквальном смысле на руках (платформы с героями перемещают по сцене, поднимая на разную высоту, 40 «атлантов»), придает ему античное величие и в то же время романтическую пластическую интонацию человечности и безнадежности.

газета «Коммерсант»

На странице использованы фотографии Антона Дубровского