Король Лир

Средневековый аналог механизма королевской власти – это колесо фортуны, на котором правитель возносится вверх, достигает зенита, и с которого низвергается. Круговорот событий во времени, разрыв цепочки повторений и стремление остановить неумолимое движение колеса – и есть сюжет «Лира» в удмуртской Русской драме.
Пространство этого «Лира» – обобщенно-поэтическое, пустое пространство трагедии, отсылающее к образам литовской режиссуры. Основной элемент сценографии – гигантские производственные катушки, на которых каждый герой буквально вплывает, перебирая ногами, крутя свое «колесо фортуны», через пронизанные светом прорехи в занавесе. В другой сцене эти катушки сминают персонажей, прокатываются по их телам. Но это не безличный образ рока. В пространстве шекспировской трагедии каждый мнит себя хозяином судьбы, каждый совершает волевое движение, правда, не зная о том, что все уже однажды было. Чтобы остановить колесо, выйти из череды повторяемостей, необходимо припоминание. Обретение исторической памяти, а вместе с нею ответственности за прошлое – безусловно современный сюжет. Возможно потому спектакль Шерешевского в какой-то момент мигрирует с территории экзистенциального прозрения на территорию «злобы дня», где в финале теплушка увозит арестованного Лира куда-то на Восток.

Татьяна Джурова

На странице использованы фотографии Игоря Тюлькина