Театральная компания ЗМ

Пресса

15 июня 2015

Александр Феклистов стал шаманом

Кристина Попович | Интернет-портал Omsk300.ru

На минувшей неделе в театре Драмы в рамках фестиваля «Золотая Маска» в Омске» состоялся показ спектакля столичного Театра имени Пушкина режиссера Деклана Доннеллана «Мера за меру». Одну из ключевых ролей Лючио в проекте исполнил приглашенный актер Александр Феклистов. Во время общения с журналистами артист рассказал о многом.

– Александр Васильевич, поделитесь, пожалуйста, о методах работы английского режиссера Деклана Доннеллана.
– Интересно, но он из тех мастеров, которые не ставят спектакль. Он никогда не скажет актеру – куда ему пойти, как это сказать... Безусловно, у него есть определенные правила, которые мы должны соблюдать, но тем не менее нет жесткой установки.

– Как же вы сотрудничаете?
– Вся ткань спектакля рождается из этюдов, которые мы, актеры, делаем бесконечно. Признаться, наш театр скорее напоминает дворец пионеров – такая кружковщина. Деклан дает задание на сцену и мы идем в коридор, чтобы репетировать. О, если бы вы прошли с телекамерой, убедились, что в этот момент творится абсолютное шаманство! Вот в одном углу – кто-то из актеров наливает воображаемое вино или поглощает какую-то еду, а в другом я в образе раба Калибана из «Бури» учусь настоящим манерам – утираю лицо, а мне, допустим, Игорь Николаевич Ясулович, будучи по сюжету, моим владельцем, дает подзатыльник… Вот мы воображаем. Как-то во время репетиций в театре Моссовета в такой-то момент и шел режиссер Юрий Еремин, остановился и замер, глядя на нас, как экспонаты в музее мадам Тюссо. Но самое интересное начинается потом, когда мы все наши наработки показываем Деклану Доннеллану, а он говорит: «Нет, это совсем не то». И мы возвращаемся в наш коридор и опять начинаем шаманство.

– У вас есть ответ на вопрос, почему британский режиссер работает именно с вами? Он очарован вашей труппой?

– Таких слов он не употребляет. Он говорит, что мы похожи на ирландцев (смеется). Наши проекты они многонациональны: участвуют французские, испанские, английские, русские инвестиции, режиссер и художник – англичане, причем один из них ирландского происхождения, и русские актеры.

– Как же вы находите общий язык каждый раз, приступая к новому проекту?

– Мы начинаем работу со спектаклем, с того, что уезжаем куда-нибудь подальше от всего, что может помешать нам: от быта, семей и сотовых связей. Например, за город, в дом отдыха и сразу же погружаемся в работу – начинаем репетировать. У нас и читок не бывает.

– А как реагирует на ваши постановки иностранный зритель?

– В каждой стране по-разному: где-то, например, больше реагируют на текст. Допустим, французы. Брось реплику: «На вас зеленый пояс», а платье на персонаже синее, тут же польется: «Ха-ха-ха», потому что такое могут только французы заметить, а в России на это никто даже внимания не обратит. Как и на фразу: «Как хорошо выглядите – вы пополнели?». Там будет дикий хохот, а здесь такой реакции не будет.

– Говорят, вы с актерами даже провели акцию в Европе?
– Да, и на наши деяния местное население Лондона очень позитивно реагировало. На самом деле мы устроили своеобразный флэшмоб – ходили с актерами вокруг Гринвича – нулевой точки отсчета часовых поясов – по гигантскому холму. А люди ели бутерброды, читали газеты, пили чай и с удивлением смотрели.

– Вы часто гастролируете. Какие еще различия между российской и зарубежной сценой видите?

– Наблюдается интересная тенденция. Например, Москва удерживает один два иностранных спектакля. На фестивалях, конечно же, больше – коллеги не дадут мне соврать. А в Лондоне, например, мы сыграли двенадцать.

– А русский театр, по вашему мнению, изменился за последнее время?
– Мне кажется, порой мы стали забывать, что искусство и театр в частности – это, извините за пафос, свободная зона, где не должно быть цензуры, границ и всего остального, что нам пытаются навязать в последнее время извне.

– Но понятие свободы относительно, и порой некоторые режиссеры действительно переходят границы в осовременивании, если так можно выразиться, классики. Вашей же команде удается находить компромиссы. Например, в спектакле «Мера за меру», которую вы презентовали в Омске: современные костюмы, минимализм в декорациях, «живой» занавес…
– Интересно, что собственно осовременивание и не было самоцелью. Мы рассказали историю, пережив ее вместе со зрителями. Многое, поделюсь с вами, осталось за кадром. На некоторых этапах мы много вальсировали, пели. Какие потрясающие хоры, даже хоралы были! Это было так красиво, и даже жалко, что это не вошло в окончательную версию.

– Не могу не спросить вас об Олеге Николаевиче Ефремове, который вел ваш курс. 15 лет назад его не стало.

- Олег Николаевич – один из немногих театральных деятелей, в котором не было ни фанаберии, ни тщеславия. С нами, со студентами, он общался на равных – как с равными, и был абсолютно адекватен сам себе. Если ему нужна была пауза, он ее брал и играл, а мы понимали, что она ему была нужна. Он не выдавал роль – кабы абы, а дожидался своего чувства – мысли внутри своего героя. И конечно, он был для нас как отец, так как был не намного младше моих родителей, и это важное отеческое чувство он вызывал. Нам безумно повезло встретиться с ним. Мой любимый фильм с участием Ефремова-старшего – конечно же, «Три тополя на Плющихе»!





оригинальный адрес статьи