Мера за меру

Деклан Доннеллан издавна славится своим редким умением о сложном рассказывать просто, снимать с пафосных котурнов классику – в особенности Шекспира, человеческие слабости и пороки показывать на сцене участливо, без гнева и пристрастья, а лучшие побуждения – нежно и естественно. Самые путаные сюжеты он словно «раздевает», освобождает от предрассудков и театральных красивостей, делая их внятными и доступными. «Мера за меру», кажется, прекрасный объект для Деклана Доннеллана – запутанная драма, не комедия и не трагедия, пьеса с весьма противоречивыми мотивировками и произвольными внутренними поворотами.

В нынешней версии «Меры за меру» ключевым сценическим образом стал народ. Толпа горожан выходит к публике из глубины сцены в самом начале спектакля, и в ней можно разглядеть самых разных персонажей. Толпа вроде бы современная, хочется сказать «московская», но важно даже не это, а то, что она растерянная, мятущаяся, сплоченная общим испугом.

Все действующие лица истории выходят из этой толпы и в нее же возвращаются – меняя состав, она остается не просто главным действующим лицом, но и в каком-то смысле элементом сценографии. Толпа, пробегая по сцене, каждый раз выполняет роль «монтажной склейки».

газета «Коммерсант»

Как всегда у Доннеллана и его постоянного сценографа Ника Ормерода, пространство предельно аскетично. На сцене – стоящие в глубине громадные красные кубы, которые передвинутся и раскроются лишь к финалу. Из предметов интерьера – стол да пара стульев, способные обозначать и кабинет венского наместника Анджело, и отделение полиции, и переговорную комнату в тюрьме. На смену места действия намекают помимо текста только перемены света да передвижения актеров. Язык спектакля Доннеллана – условность почти не знавшего декораций шекспировского театра, помноженная на современные представления о сценической простоте.

Доннеллан создает узнаваемый портрет тоталитарного общества, где нет места личности и есть одна толпа, похожая на стадо; где и монастырь, и площадь, и бордель – просто разные камеры в одних и тех же застенках.
Все герои перемещаются по сцене тесной кучкой, в каждом следующем эпизоде кто-то из них выбегает вперед и внезапно оказывается в центре внимания, но точно так же на его месте мог бы быть и кто-то другой. Здесь так и не будет ни одного эпизода, где кому бы то ни было удастся поговорить наедине: толпа будет дружно стоять и наблюдать за каждым событием. Все происходит у всех на виду, скрыться некуда. Секретов никаких, все все знают, но именно поэтому никто не говорит об этом ни слова и не протестует. Вот оно, общество страха – разве не узнаваемо?

интернет-издание «Gazeta.ru»

Хронотоп постановки Деклана Доннеллана можно определить как «здесь и всегда».

Перевод Осии Сороки придает речам шекспировских героев современный ритм, но при этом никак не вульгаризирует ни смысл, ни строй речи. Возникает странное чувство. Ты явно слышишь дебаты дня сегодняшнего – о необходимости ужесточить и покарать (или, наоборот, вспомнить о милосердии и о толерантности). Но диспутанты как-то вдруг и резко выросли и обрели мудрость. Персонажи в «Мере за меру» Доннеллана рассуждают на темы суда и тюрьмы, упадка нравственности и необходимости ужесточения наказаний всем нарушителям. Но обсуждают их на уровне Шекспира.

Главная мысль подается с английской сдержанностью, почти впроброс, без всякого нажима и курсива. Эскалацию насилия, эскалацию мести и злобы, эскалацию взаимной ненависти может остановить только прощение, только милосердие, только желание и умение найти в чужой вине
отголосок своей.

газета «Новые известия»

Участник Регионального фестиваля «Театральный синдром» в Красноярске