Человеческое использование человеческих существ

Название непосредственно связано с содержанием – история воскрешения Лазаря Иисусом. В моем прочтении это событие происходит помимо воли Лазаря. На мой взгляд, это и есть человеческое использование человеческого существа.

В спектакле для меня главными являются два тесно связанных направления: эксперимент в области языка как такового и эксперимент с театром. Для меня было важно затронуть вопросы существования человека, его зависимости от языка. На мой взгляд, в какой-то мере язык является цепями, сковывающими человека. И в моем спектакле герой от них пытается освободиться.

Неважно, на каком языке сделан спектакль. А в этой постановке вообще используется несуществующий язык: он был придуман мною и моей сестрой Клаудией, а перевод делался Аленой Шумаковой в сотрудничестве с моей сестрой. Они фактически переводили каждое слово с несуществующего языка на новый несуществующий язык. И для меня это было важно, поскольку постановка представляет собой размышление о природе любого языка.

Ромео Кастеллуччи, интервью газете «Известия»

Начавший свою жизнь в театре как наследник итальянского и европейского авангарда 60–70-х годов, последователь неистового Кармело Бене, а через него – еще более неистового Антонена Арто, Кастеллуччи, кажется, унаследовал их бескомпромиссность по отношению к собственной мысли. Мистический максимализм или таинственный интимный опыт сразу толкнул его в ту точку пространства, где жизнь встречается со смертью, и эта могучая реальность загробного мира обессмыслила реальность посюстороннюю, слишком болтливую, чтобы быть правдой.

Запретив себе переступать лишь два табу – реальные насилие и кровь, – Кастеллуччи не стеснялся наполнять свои спектакли-видения раковыми больными с продырявленными трахеями, младенцами, рыдающими на пустой сцене, и неустойчиво ступающими по земле обескровленными великанами.

Настоятельность ада, загробного мира проступает у него как стирание человека, угасание дыхания, утрата речи, радикальное молчание. Именно так мы встречаемся в его театре с мыслью о смерти.

Все, что можно и нужно понять и сказать о спектаклях Кастеллуччи, – это сама их структура, формы и образы, раскрывающие идею. Этот театр не требует никаких спекуляций, рожденных плохой или хорошей подготовкой автора, его талантом и знаниями. Более того – он и в самом деле не нуждается в деятельности критика, как она обычно понимается нами: анализ языка и системы образов, набрасывание контекста.

Здесь нужно просто увидеть и запечатлеть разворачивание спирали концепта.
Евангельский сюжет о воскрешении Лазаря, которое Христос совершил, чтобы уверовали в него как сына Божьего, Кастеллуччи увидел через поразительную фреску Джотто. Лицо Лазаря, а еще больше – лицо отца, исполнено невыразимого и страшного вопрошания. Тайну этого вопроса, этого несостоявшегося диалога (потому что мы все знаем о Христе и его чувствах, и о его словах, и о последней «реплике» «Лазарь, выйди вон!», но ответа Лазаря, его реакции не знаем и знать не должны) и пытается разрешить Кастеллуччи.

интернет-издание «Colta»