Пресса

Впервые принимающий участие в золотомасочной гонке Михайловский театр к обширным гастролям в Москве готовился как никогда тщательно

Это первый, после того как нынешний гендиректор Владимир Кехман принял театр под свое попечительство, масштабный вояж «михайловцев» в российскую столицу.

В балетную программу гастролей вошли два вечера. Показывали выдвинутые сразу в нескольких номинациях знаменитое старомосковское «Лебединое озеро» и «Минорные сонаты», балет сочиненный специально для театра бывшим премьером Мариинки (а ныне Английского Королевского балета) Славой Самодуровым. Понятно, что программа составлялась таким образом, чтобы, пользуясь оказией, заодно предъявить москвичам и балеты нового худрука. Однако работы Начо Дуато неизбежно вызывали сравнения, невыгодные для начинающего балетмейстера Славы (в миру Вячеслава) Самодурова.



Бессюжетная одноактовка «Минорные сонаты» на музыку Скарлатти – несколько затянутый балет с претензией на стильность и концептуальность, в основу которого положен старинный менуэт. Взгляд на то, как может трансформироваться танец в окружающем нас мире. Девушки одеты в красные купальники, на юношах рыжие тинейджерские шапочки, бирюзовые футболки и трико со шнуровкой на причинном месте. Шесть пар танцовщиков упакованных в разноцветные одежды на голом пространстве сцены, освещаемом с помощью специально подвешенной движущийся техники (художник по свету – выдвинутый на соискание маски Саймон Беннисон), соревновались в менуэтных реверансах. Хореография технически оснащена, однако, шансов на победу у молодого хореографа не очень много.



Кроме современного репертуара театр показал себя и в классике. За основу предъявленного на гастролях «Лебединого озера» взята хореография Александра Горского в редакции Асафа Мессерера 1956 года. Именно в этой редакции балет долгое время шел в Большом, и показывался на первых гастролях в Лондоне. Прежними оставили и знаменитые декорации Симона Вирсаладзе. В результате какого-то странного казуса в конкурсных правилах, сражаться за маску возобновитель спектакля Михаил Мессерер будет с хореографами-авангардистами. Роль этого признанного в мире педагога нельзя переоценить: четкие лебединые построения и синхронные движения вымуштрованного кордебалета заслуживают комплиментов.

Постановщик не скрывал, что пошел и на некоторые изменения, приспособив московский балет к местным условиям. У принца в первом действии появляется соло, впрочем, в хореографии того же Горского, созданное ещё на Асафа Мессерера в начале 20-х годов. Вместо шестерки маленьких лебедей (как было у Горского, в одной из версий которого этот танец вообще танцевали мальчики в серых панталонах), тут традиционная четверка. В остальном же это то самое «Лебединое», которое с Майей Плисецкой в образе Лебедя пересмотрели почти все политические деятели под предводительством Хрущева и Брежнева когда приезжали в СССР с визитом. Шут здесь лихо накручивает пируэты, у Злого гения отрывают крыло, и он картинно гибнет, корчась в конвульсиях. Характерные танцы танцуют, как и было в старину, на каблуках, а роль Принца сведена к минимуму. Последнее обстоятельство для театра - кстати. Поскольку по танцу Марата Шемиунова легко определить, что с высокими, отлично сложенными кавалерами в труппе напряженка.



Зато не подвела хорошо выученная Одетта-Одиллия - Екатерина Борченко. Балерина может составить серьезную конкуренцию другой масочной номинантке Екатерине Кондауровой из Мариинского театра – исполнительнице партии Анны Карениной в маловразумительном и не удачном сочинении Алексея Ратманского.

Хотя старомосковская версия и смотрится несколько старомодно, ей присуще милое очарование бабушки, вспоминающей о временах своей юности. Несмотря на некоторые отличия от мариинского канона, за что на постановку тут же ополчились блюстители питерских традиций, балет, кажется, прижился в Петербурге. Судя по приему, по достоинству оценили возобновление классики и московские зрители.