Пресса

Совместный проект Питера (театр “Балтийский дом”) и Самары (СамАрт), пожалуй, пока самый оригинальный на общероссийском театральном смотре “Золотой маски”. Во всяком случае, их общий продукт — “Фальшивый купон” — показывает, что Лев Толстой — не зеркало русской революции. Он — дерево.

Дерево распилили на дрова и уложили невысокой поленницей у сетки по заднику Малой сцены МХТ. Казалось бы, дрова и дрова — нехитрая декорация, а поди ж ты — решили многое. Как некогда у итальянца Коллоди — полено стало агрессивным проказником Пиноккио. У россиян — режиссера Праудина и художника Порай-Кошицы — банальное полено стало тем самым фальшивым купоном, из-за которого все ужасное случилось. Хотя началось тоже с невинной проказы.

Сынок председателя казначейской палаты, ученик пятого класса Митя Смоковников занял целых шесть рублей, а отдавать нечем. И тогда гимназист Махин, “игравший в карты и знавший женщин”, склонил председательского сынка на подлог — пририсовал на двухрублевой купюре впереди единичку и пустил в оборот. На фальшивку первой попалась жена торговца фотографическими принадлежностями, муж которой, в свою очередь, всучил подделку крестьянину Ивану Матвееву, что втридорога впаривал всем дрова. А Иван Матвеев… В общем, цепочка выстроилась длинная, приведшая к разного рода последствиям в жизни разного рода граждан, и как результат — страны.

Забавная сюжетная линия забавно и разыгрывается. Тут фарс и буффонада царят на сцене — в костюмах (яркие, аляповато-нелепые, точно клоунские), пении под гитару (“ах, я чебурела, ах, я парамела”), а также в похабных частушках и игре актеров, легко существующих на открытом приеме. На глазах публики, меняя деталь костюма или грима, один персонаж превращался в другой. И дрова тут пришлись очень кстати — становились разменными монетами, лошадьми, которых увел конокрад Иван Матвеев, протезом портного-инвалида, младенцем, рамкой для фото и тюремным окном
. Остроумно? Безусловно, можно только поаплодировать изобретательности Алексея Порай-Кошицы, совершенно заслуженно номинированного на “Золотую маску”.

Но “Фальшивый купон” написан Львом Толстым легким сказочным слогом не потехи ради, как показалось вначале, а морали для. Во имя высокой нравственности, приключения персонажей переходят в жуткий трэш современных сериалов. Один из героев — смирный мужик Степан, у которого крестьянин Матвеев увел лошадь, становится серийным убийцей.

“…Ножом не пришлось, он взмахнул топором и рассек голову мещанину… Матрена вскочила и в одной рубахе стояла у кровати. Степан тем же топором убил и ее”. Вот ведь — все началось с обмана малолетки, а кончилось… “...Сидя в трактире за чаем и водкой, он приглядывался к людям все с той же стороны: как можно убить их”.

Конец будет светлый: душегуб раскается и станет чуть ли не святым, а фальшивомонетчик Митя, став взрослым дядькой, отречется от земных радостей и начнет вести жизнь, полную благочестия. Но наивный театр, единственно верный для данной постановки, сделает свое дело — станет жутко и душно. Такая Россия-матушка с таким менталитетом ее сказочных граждан осталась, увы, не в далеком прошлом. А граф Толстой — зеркало вовсе не революции.