Борис

Проект Дмитрия Крымова, продюсера Леонида Робермана и Музея Москвы, Москва

Премия «Золотая Маска» 2021 г. – «Лучшая мужская роль» (Тимофей Трибунцев)

Номинации на Премию «Золотая Маска» 2021 г. – «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая мужская роль второго плана» (Михаил Филиппов)

по мотивам исторической драмы Александра Пушкина «Борис Годунов»

Автор проекта: Дмитрий Крымов
Сценограф, художник по костюмам: Анна Гребенникова
Художник по свету: Иван Виноградов
Композитор: Дмитрий Волков
Видеохудожник: Илья Старилов
Художник по звуку: Борис Семкин

Артисты: Тимофей Трибунцев, Виктория Исакова/Паулина Андреева/Мириам Сехон, Михаил Филиппов, Мария Смольникова/Алина Ходжеванова, Инна Сухорецкая

В спектакле также принимают участие Академический хор «Москворечье», поэт Герман Лукомников, артисты Мастерской Брусникина

Продолжительность 1 ч. 35 мин.
Возрастная категория 18+

номинация программка

Пушкин написал это хулиганство 200 лет назад, мы к нему привыкли, как привыкают к разбитому окну. Оно уже не опасно, осколки уже не режутся и уже не дует. И через 200 лет эти осколки охраняют: ну как же – сам Пушкин разбил!.. Но через 200 лет, если текст Пушкина поставить так, как было написано, мне кажется, он уже не будет иметь остроты. За 200 лет все привыкали к этим осколкам. Нужно искать остроту в другом месте. Может быть, надо еще раз разбить. Вот мне и хочется сохранить этот запал пушкинской остроты и хулиганство, именно хулиганство; он же недаром сказал, что поэзия должна быть глуповата. То есть свободна. Я хочу взять от Пушкина дух, но с его формой обращаться свободно.

Дмитрий Крымов, из интервью журналу «Огонек»

В спектакле Крымова бросается в глаза не столько беспардонность власти, сколько всеядность пустоты. Потому что само по себе слово «власть» рядом с этим Борисом сомнительно – перед нами нет ни объекта власти, ни по большому счету ее субъекта. Есть только обрывки ритуалов, как обрывки пушкинских строк, обрывки, которые худо-бедно пытается связать распорядительница с косой, но и она ими не распоряжается, а лишь пытается удержать в рамках праздничного ритма. Внутри этих обрывков и этого ритма герой Тимофея Трибунцева каждую минуту меняется у нас на глазах с цирковой стремительностью: триумф сменяется беспокойством, беспокойство – эйфорией, эйфория – сарказмом, сарказм – глубокой печалью. Во всех этих переменах нет ни направления, ни цели, и даже смерть Бориса в финале выглядит случайной, обратимой – он ничем ее не заслужил, впрочем, ничем и не отдали.

газета «Коммерсант»

Актуальность для сегодняшнего зрителя исторической драмы вообще и пушкинского «Годунова» в частности не подвергается сомнению, но также ясно, что для Крымова интересно и другое – новая драматическая форма. Пушкин писал эпизоды, драматические сцены, не вполне соединив их между собой, оставив свободное пространство между событиями, тем самым убрал психологизм. Пространство Музея Москвы так же дырчато и открыто, как текст Пушкина. Пожалуй, для театра Крымова обычная сцена подходит гораздо меньше, чем этот гаражный опенспейс с его самовоспроизводящейся атмосферой. Визуальное действие, дискретное, фрагментированное, тот самый парад аттракционов, с кульминацией в виде трюка – вот стиль Крымова. И, как и теоретику сценического монтажа Мейерхольду, ему нужен размах и слом театрального уюта.

журнал «Театр», блог